Прайд окаянных феминисток - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Бэтээр выскочил из машины, торопливо обогнул ее, широко зашагал к перекошенной калитке в просевшем под тяжестью лопухов заборе, решительно взялся за трухлявые досочки…

— Стоять, — зловеще сказали откуда-то не от дома, а вроде бы справа.

И недвусмысленно лязгнул металл. Совершенно недвусмысленно — что, он звуков таких не слышал, что ли? У него тоже есть охотничье ружье. Кажется, здесь все гораздо серьезней, чем он думал…

Бэтээр осторожно повел глазами вправо, быстро оглядел небольшой огород, заросший до невозможности, две старые яблони посреди огорода, плотный куст диких роз… Никого там не было, и спрятаться, в общем-то, негде было. Разве только за этими розами…

— Руки, — сказал тот же голос.

Бэтээр оторвал ладони от трухлявых досочек калитки, слегка поднял руки и даже развел их в стороны: что, мол, такое? Я не вражеский лазутчик, я тут просто так гуляю, извините, если помешал… А сам лихорадочно придумывал, как вызволить Пульку из этого притона бандитского. Ему бы только вызволить ее, а потом уж он так ее отлупит… Отведет душу и за все прежние нервотрепки, и за сегодняшний свой черный ужас… Только бы вызволить ее, дуру пубертатную.

Из-за розового куста вышло чучело с ружьем наперевес. Чучело было в линялом полосатом халате, в белой косынке, в черных очках и с бумажкой на носу. Ружье чучело держало слегка небрежно, но очень профессионально. Очень, очень профессионально. И целилось ему в живот.

— Погодь, Талька, не пуляй! — закричал тонкий веселый голос из-за спины чучела, от забора, отделяющего соседний участок. — Погодь, я счас Михалыча позову… Михалыч! Иди скорей, Талька счас опять кого-то застрелить!

— Анастасия Сергеевна, не мешайте, — сквозь зубы сказало чучело по имени Талька.

— Не, мы не мешаем, мы тока поглядим чуток… — приговаривала старенькая Анастасия Сергеевна, деловито устраиваясь на табуретке по ту сторону соседского забора. — Михалыч, ну что ж ты такой медленный? Становь свою стулу вот туточки, отседова хорошо видать. Давай, Талька, пуляй, мы готовые…

Они и правда приготовились — два старых мухомора, мухомор со своей мухоморшей, — устроились с удобством, уставились с веселым интересом, ждут, когда его будут расстреливать. Слышал он о криминальной обстановке на этих Выселках, но чтоб до такой степени…

— Она что, правда выстрелить может? — недоверчиво спросил Бэтээр у этих зрителей.

Старый мухомор снисходительно усмехнулся, а старушка — безбожный одуванчик гордо сказала:

— А как же! Талька может! Ишшо ни разу не промазывала… Она у нас мастер спорта по этому делу.

— Бред, — сердито буркнул Бэтээр. — Дичь какая-то. Средь бела дня, при свидетелях… Бред.

Ружье все так же смотрело ему в живот, и рука у чучела по имени Талька ни разу не дрогнула, и старые мухоморы ожидали выстрела в полной уверенности, что дождутся, — но Бэтээр почему-то перестал бояться. В бандитском гнезде так не бывает. Уж очень все… нереально. Театр. И Пульке, скорей всего, здесь ничего особо страшного не угрожает. Он до такой степени успокоился, что отвел глаза от чучела с ружьем и опять взялся за калитку.

— Так ты, подонок, своему быку не поверил, значит? — холодно спросило чучело и щелкнуло курком. — Или он тебе ничего не передал? Руки!

Бэтээр опять оторвал ладони от калитки и даже сделал шаг назад.

— Ниже бери, — со знанием дела посоветовала мухоморша от забора. — Слышь, Талька? Ниже, говорю, бери. А то давеча в черного стрельнула, а у него бронежилетка. Тока матерьял порвался…

— Может, вы меня с кем-то путаете? — с надеждой предположил Бэтээр. — Мне никакой бык ничего не передавал. У меня вообще никакого быка нет, и не знаю я никаких быков… Я вообще-то девочку ищу, а то уехала, не сказала ничего — и думай что хочешь…

— Тварь, — спокойно сказало чучело. — Падаль. Я твоему быку сказала: девочку — через мой труп. Но сначала я тебя положу. И пару-тройку твоих быков.

Сейчас она выстрелит, — понял Бэтээр. В живот. Сумасшедшая. Господи помилуй, что же с Пулькой?

— Теть Наташ, не стреляйте! — заорала Пулька, выскакивая из дверей развалюхи и бегом бросаясь к калитке. — Это не Любочкин отец!

— Пулька, стой! Ложись! — закричал Бэтээр.

— Полина, назад! — закричало чучело.

— Это не он! — Пулька повернула на бегу и теперь скакала прямо под прицелом. — Это не ее отец!

— А чей? — подозрительно спросило чучело и подняло ствол ружья к небу.

— Ничей! — Пулька уцепилась за чучело, поволокла его к калитке, смеясь и приговаривая: — Вы его не бойтесь! Это не он! Он хороший! Пойдемте, я вас познакомлю! Это Бэтээр!

— Я вижу, что не подводная лодка, — сердито сказало чучело. — Мне кто-нибудь объяснит, что все это значит?

— Это че ж, не будешь нынче пулять? Слышь, Талька? — разочарованно спросила мухоморша. — Или пока не убирать стулы-то? Может, еще приедет, который нужный?

— Не убирайте, бабушка Настя, — подумав, посоветовала Пулька. — Может, еще и приедет.

Все, Бэтээру это уже сильно надоело. Что эти Выселки — просто диаспора буйнопомешанных, — это он уже понял. Но это их личное шизофреничное дело. А вот что его Пульку они хотят свести с ума — это уже касается его. Бэтээр толкнул эту чертову калитку, но она так медленно открывалась, цепляясь всеми своими перекошенными досочками за земляные кочки и мощные сорняки, что он не выдержал, не дождался, когда она наконец откроется, перемахнул через нее и решительно шагнул навстречу Пульке, которая тащила за руку чучело с ружьем. Чучело по имени Талька. Тетя Наташа. Ведьма, которая зачем-то привораживает детей, а сама сидит за розовым кустом в засаде и стреляет по родственникам, которые за этими детьми приехали.